Жена Владимира Андреева рассказала о последних днях жизни актера

– Мне трудно говорить. Я открыла интернет, увидела его фотографии и меня развезло, – говорит Наталья Игоревна по телефону. – Я потеряла большого друга, учителя, партнёра, мужа, отца нашего единственного сына Егора. Мы прожили вместе 52 года. Мы очень разные люди, у нас разное восприятие жизни, но мы не разу за эти годы не поругались. Не было такого, чтобы кто-то из нас собрал сумку, сказал: «Ухожу «, хлопнул дверью — невозможно представить это для таких разных темпераментов, как мы с Владимиром Алексеевичем.

Он многому научил меня в профессии. Я вспоминаю репетиции его спектакля с Валентином Гафтом. Они проходили в нашей квартире на Тверской, я работала у них за суфлёра, и это была невероятная школа. Если можно набраться в профессии высокого класса и тонкого вкуса, то я набралась только у него. Он был космический артист. Мне очень повезло.

– Вам приходилось вместе играть? Или вашей совместной биографии только один фильм «Калиф-Аист»?

– Не только: у нас ещё был спектакль «Ложь на длинных ногах», общие творческие встречи со зрителем – у него было одно отделение, у меня — второе. Требовательнейший партнёр, с ним  по этой причине было очень не легко.

– До объявления карантина Владимир Алексеевич работал?

– И январь, и февраль он работал активно. Когда Валентин Гафт не мог уже играть, в их спектакль вошёл Александр Михайлов. И ещё у него было два спектакля с Олегом Меньшиковым.

– Что происходило в последние дни жизни Владимира Алексеевича? Как он себя чувствовал?

– Да неважно он себя чувствовал. У него была ишемическая болезнь сердца. Вот и сейчас я читаю на Facebook, как замечательно написал о нём Григорий Заславский, ректор ГИТИСа. Они только что набрали актерский курс, я имею ввиду Владимира Алексеевича, он строил планы. Ничему не суждено теперь сбыться.

– Как вы отмечали его последний день рождения? Никто же не знал и не думал, что он станет последним. Что вы ему подарили?

– Да ничего не подарили. Я приехала из Москвы на дачу, где он находился, привезла телеграммы поздравительные от Владимира Путина, от премьера Михаила Мишустина и фантастическое письмо от Олега Меньшикова. Боже, какие же у них были удивительные отношения! Владимир Алексеевич относился к Олегу как к сыну, у них была потребность общаться. Письмо большое, все читать не буду, Олег написал: «Мы с вами встретимся, говорим. Дай бог, чтобы случилось то, о чем вы его просите «.

– Простите, Владимир Алексеевич скончался на ваших глазах?

– Нет, я накануне вечером уехала в Москву. Не могла не уехать: дело в том, у нас на кухне (очень прозаическая причина) лопнул шланг стиральной машины, залил весь пол, и ещё мы соседей затопили. Вот я и поехала в Москву. Знаете, я чувствовала, что что-то случится. Он лежал, тяжело дышал, врачи приходили. Я думала, все быстро сделаю и вернусь, но… Позвонила женщина, которая живёт у нас на даче уже 14 лет, и сообщила, что Володи…  его больше нет.

Светлый человек был. Его любили его учителя – Лобанов и Гончаров. Они не дали ему уйти из ГИТИСа. Лобанов тогда сказал: «Володя, моя трудовая книжка всегда лежит в ГИТИСе. И пусть ваша трудовая жизнь начнётся тоже в ГИТИСе». Сколько людей он выучил, скольким дал эту удивительную и трудную профессию. Всё. Больше не могу говорить.